НатюрКотики. Про Владимира Семёновича и Оливию

Проснувшись утром в прошлую среду, я обнаружила за окном серое небо и раскачивающиеся с нешуточной амплитудой верхушки деревьев. Телефон показывал 8 градусов тепла, совершенно не задумываясь железным мозгом о том, что на дворе июль. Встала, надела халатик, подумала, и нацепила поверх халатика мужнин дачный ватник. Добежала до бани, залезла в очень горячий душ, снова утеплилась и выдала рекорд в беге по дорожке от бани до дома, подгоняемая ледяным ветром по внезапно обнажившемуся пятому элементу – халатик у меня летний и  тоненький, ватник слишком короткий и полы лёгкой тряпочки разлетается во все стороны. И такая тоска меня взяла… У нас старенький домик, крыша покатая, а моя комната в углу, потолок низкий, и привыкшая к просторам своей городской  квартиры, я с трудом выношу необходимость пребывания в четырёх стенах. Дача – это не дома сидеть, это воздух, солнце, тепло, море, лес – то есть всё то, чего мы по большому счёту лишены в нынешнем году.

И я решила уехать в город. На несколько дней. Чтобы не задувал во все места надоевший ветер, чтобы можно было ходить утром в халатике, а туалет в коридоре, а не в углу возле забора.

Сказано – сделано. Но в моём случае всё не так быстро происходит, как я об этом пишу. Сначала собрать корм для собаки и все лекарства. Потом камеру в сумку, ноут в портфель, штатив и отражатель в чехлы. Сложить и обвязать бечёвкой доски, в огромную клетчатую базарную сумку положить кое-что из реквизита, немного продуктов и одежду. Книги, которые сдать в библиотеку, косметику и фен. Нагруженная как ишак, я бодренько сную из дома к машине и обратно, загружаю полный багажник.

И вот настаёт самый ответственный момент. Собачка, привыкший за свою долгую жизнь к поездкам, бодренько бежит к машине, я помогаю ему забраться на переднее сидение, и он сразу укладывается спать. Теперь переноски. Из любимого малинника извлекаю Кота и засовываю его в большую. Он у нас единственный из всех, кто абсолютно спокойно, я бы сказала,  пофигистически  относится к поездкам даже на длинные расстояния, мы ездили с ним на выставки в Вильнюс и Таллинн. Он недоволен тем, что нарушен его сон, но, как обычно,  невозмутим и полон сдержанного достоинства. Я ставлю переноску так, чтобы видеть его вполоборота.

Беру маленькую переноску и иду в дом за Оливкой. Голая кошка безмятежно дрыхнет под одеялом в моей кровати, высунув наружу кончик носа, сладенько посапывая. Злая мать бессовестно нарушает эту идиллию, одни движением руки вытаскивая ничего не подозревающую сфинксу из объятий Морфея,  молниеносно водворяет страдалицу в переноску и закрывает запоры. Бегом через двор и в машину. Я поворачиваю её носом к дверце, чтобы она не видела Кота, и не устроила истерику раньше времени. Сажусь, завожу машину, нажимаю на кнопку, включая ДВД-проигрыватель, и трогаюсь. Папа машет мне рукой, Тина и Дайви облегчённо вздыхают, потому что в наше отсутствие калитка для них будет весь день нараспашку, гуляй - не хочу.

Я выезжаю на шоссе, внимательно прислушиваюсь к происходящему сзади, и чуть увеличиваю громкость. Чтобы  наверняка. Из динамиков хрипит Высоцкий. Собачка спит, Кот лежит спокойно, из второй переноски не раздаётся ни звука, я расслабляюсь и набираю скорость. 

Для меня загадка, почему Оливка так не любит ездить в машине. Я пробовала возить её без переноски, на руках, когда за рулём муж, но получалось ещё хуже, она вырывалась, царапаясь, и бешено носилась по машине, мешая водителю, нервируя остальных. К тому же, в последние годы я чаще всего перевожу всех животных на своей машине, поэтому они должны быть надёжно закрыты, каждый в своей переносной сумке. И Оливия орёт. Душераздирающим голосом. И это очень мешает во время движения по оживлённому сверх меры в летнее время Таллиннскому шоссе. Чтобы как-то заглушить эти вопли, я стала включать музыку.  Но кошка орёт громче Гарика Сукачёва и ДДТ, перекрикивает Сектор Газа,  я уже не говорю про Наутилус и совсем молчу про Цоя.

Но однажды я включила Высоцкого и случилось чудо. Оливия молчала. Не знаю уж, чем так впечатлил её Владимир Семёнович, но факт налицо – большую часть пути в машине тихо. Ну, как тихо – кричит хриплый голос любимого с юности автора, громко кричит, слушать Высоцкого тихо я не умею. Слушаю определённые вещи, в своё время перешерстила весь интернет в поисках альбомов, записанных им за границей, в основном во Франции.  Таких альбомов три, шикарное качество звучания, и я скачивала их с одного из торрентов. Пришлось переформатировать, чтобы записать на диск, но всё равно, звук отличный, и сопровождение профессиональных гитаристов придаёт знакомым песням особый колорит.

Итак, мы бодренько несёмся по шоссе, я спешу доехать побыстрее, потому что даже Высоцкий не панацея от Оливиного ора, и на съезде с Таллиннского на Псковское шоссе в районе Статойла к хриплому голосу Высоцкого присоединяется не менее хриплый вопль Оливки. Да ещё и в связи с переменой направления движения меняется сила ветра, и моя легенда немецкого автопрома вступает третьим голосом в этот неповторимый ансамбль. Начинает дребезжать и скрипеть противным звуком вентилятор в машине, и вот так мы едем и поём – « я коней своих нагайкою стегаю, погняююююююю мииииииаааууууу вззззззззииииииииуууууууу, что-то воздуху мне малллооо ммяяяяаааааууууууу вззззиииииуууууу…».  Сделать звук ещё громче я уже не могу, потому что проснулся собачка, даже с учётом того, что с возрастом он стал похуже слышать,  совокупность звуков создаёт слишком сильный шум, и эта какофония невыносима уже и для моих ушей. Хорошо, что ехать остаётся минут пять, и совсем скоро я выгружаю переноски из машины и тащу весь свой скарб к лифту.

А в пятницу всё повторилось сначала, но уже в обратном направлении…